«Я тоже так могу»: Как понять и полюбить абстрактное искусство

Многие до сих пор относятся к абстрактному искусству скептически. Даже те, кто хорошо понимает, какое значение для мировой культуры имеет «Чёрный квадрат», отпугивает «элитарность» и «недоступность» абстракции. Мы иронизируем над произведениями модных художников, поражаемся аукционным рекордам и опасаемся, что за фасадом искусствоведческих терминов окажется пустота — ведь художественные достоинства работ, напоминающих детские каракули, иногда вызывают сомнения и  профессионалов. На самом деле ореол «недоступности» абстрактного искусства легко развеять — в этой инструкции мы постарались объяснить, почему абстракцию называют «буддийским телевидением» и с какой стороны к ней подойти.

Не пытайтесь выяснить, что хотел сказать художник

В залах, где висят полотна эпохи Возрождения, сориентируется даже не очень подготовленный зритель: по крайней мере, он сможет легко назвать, что изображено на картине — люди, фрукты или море, какие эмоции испытывают герои, есть ли в этом произведении сюжет, знакомы ли ему участники событий. Перед полотнами Ротко, Поллока или Малевича мы чувствуем себя не так уверенно — на них нет объекта, за который можно зацепиться взглядом и порассуждать о нём, чтобы, как в школе, выяснить, «что хотел сказать автор». В этом и состоит главное отличие абстрактной, или беспредметной, живописи от более привычной нам фигуративной: художник-абстракционист вообще не стремится изобразить окружающий мир, он не ставит перед собой такую задачу.

Если внимательно посмотреть на последние два века истории западного искусства, становится понятно, что отказ от предмета в живописи — не каприз кучки нонконформистов, а закономерный этап развития. В XIX веке появилась фотография, и художники освободились от обязанности изображать мир таким, какой он есть: портреты родственников и любимых собачек стали делать в фотоателье — получалось быстрее и дешевле, чем заказывать у мастера картину маслом. С изобретением фотографии исчезла необходимость скрупулёзно копировать то, что мы видим, чтобы сохранить это в памяти.

К середине XIX века некоторые начали подозревать, что реалистическое искусство — это ловушка. Художники в совершенстве освоили законы перспективы и композиции, научились изображать людей и животных с необыкновенной точностью, обзавелись подходящими материалами, но результат выглядел всё менее убедительно. Мир начал стремительно меняться, города становились больше, началась индустриализация — на этом фоне реалистичные изображения полей, батальных сцен и обнажённых натурщиц показались устаревшими, оторванными от сложных переживаний современного человека.

Импрессионисты, постимпрессионисты, фовисты и кубисты — художники, которые не побоялись снова поставить вопрос о том, что важно в искусстве: каждое из этих направлений использовало опыт предыдущего поколения, экспериментируя с цветом и формой. В итоге некоторые художники пришли к тому, что контакт между автором и зрителем происходит не через проекции реальности, а через линии, пятна и мазки краски — так искусство избавилось от необходимости что-либо изображать, предлагая зрителю ощутить ничем не замутнённую радость от взаимодействия с цветом, формой, линиями и текстурой. Всё это отлично сочеталось с новыми философскими и религиозными учениями — в частности, теософией, а локомотивы русского авангарда Василий Кандинский и Казимир Малевич разработали собственные философские системы, в которых теория искусства связана с принципами идеального общества.

В любой непонятной ситуации используйте формальный анализ

Вот кошмар, в котором может оказаться каждый любитель современного искусства: представьте, что вы стоите перед восхитительной, как написано в путеводителе, картиной Агнес Мартин и не чувствуете ровным счётом ничего. Ничего, кроме раздражения и лёгкой грусти — не потому что картина вызывает у вас такие ощущения, а потому что вы вообще не понимаете, что здесь нарисовано и куда нужно смотреть (вы даже не уверены, что кураторы повесили работу нужной стороной). В такой ситуации на помощь спешит формальный анализ, с которого стоит начинать знакомство с любым произведением искусства. Выдохните и попробуйте ответить на несколько детских вопросов: что я вижу перед собой — картину или скульптуру, графику или живопись? С помощью каких материалов и когда это было создано? Как можно описать эти формы и линии? Как они взаимодействуют? Двигаются они или статичны? Есть ли здесь глубина — какие элементы изображения находятся на первом плане, а какие на втором?

Следующий этап тоже довольно простой: прислушайтесь к себе и попробуйте определить, какие эмоции у вас вызывает то, что вы видите. Весёлые эти красные треугольники или тревожные? Ощущаю ли я себя спокойно или картина давит на меня? Контрольный вопрос: пытаюсь ли я понять, на что это похоже, или позволяю своему разуму свободно взаимодействовать с цветом и формой?

Помните, что важна не только картина, но и рама — или её отсутствие. В случае с теми же Ньюманом, Мондрианом или «амазонкой авангарда» Ольгой Розановой отказ от рамы — осознанный выбор художника, который приглашает вас отбросить старые представления об искусстве и мысленно расширить его пределы, буквально выйти за рамки.

Чтобы чувствовать себя увереннее, можете запомнить простую классификацию абстрактных произведений: их принято разделять на геометрические (Пит Мондриан, Элсуорт Келли, Тео ван Дусбург) и лирические (Элен Франкенталер, Герхард Рихтер, Василий Кандинский).

Не оценивайте «умение рисовать»

«Мой ребёнок/кошка/обезьяна может не хуже», — фраза, которую произносят каждый день в каждом музее современного искусства (возможно, где-то додумались поставить специальный счётчик). Лёгкий способ ответить на подобную претензию — фыркнуть и закатить глаза, сетуя на духовную нищету окружающих, сложный и более продуктивный — отнестись к вопросу серьёзно и попробовать объяснить, почему мастерство абстракционистов стоит оценивать иначе. Великий семиолог Ролан Барт написал проникновенное эссе о кажущейся «детскости» каракулей Сая Твомбли, а наша современница Сюзи Ходж посвятила этой теме целую книгу.

Многие абстракционисты имеют классическое образование и отличные навыки академического рисунка — то есть они способны нарисовать симпатичную вазу с цветами, закат на море или портрет, но почему-то не хотят. Они выбирают визуальный опыт, не обременённый предметностью: художники как бы облегчают задачу зрителю, не давая ему отвлечься на объекты, изображённые на картине, и помогают сразу погрузиться в эмоциональное переживание. В 2011 году исследователи решили проверить, действительно ли полотна в жанре абстрактного экспрессионизма (к этому направлению абстрактного искусства возникает больше всего вопросов) неотличимы от рисунков маленьких детей, а также художеств шимпанзе и слонов. Испытуемым предлагали посмотреть на пары картинок и определить, какие из них сделаны профессиональными художниками — в 60–70 % случаев респонденты выбирали «настоящие» произведения искусства. Перевес небольшой, но статистически значимый — видимо, в работах абстракционистов действительно есть что-то такое, что отличает их от рисунков умного шимпанзе. Ещё одно новое исследование показало, что отличить работы абстракционистов от детских рисунков могут и сами дети. Чтобы проверить своё художественное чутьё, можете пройти тест с аналогичными условиями на BuzzFeed.

Помните, что всё искусство абстрактно

Если ваш мозг готов к небольшой перегрузке, задумайтесь о том, что всё искусство по сути своей абстрактно. Фигуративная живопись, будь то натюрморт «Мальчик с трубкой» Пикассо или «Последний день Помпеи» Брюллова — это проекция трёхмерного мира на плоский холст, имитация «реальности», которую мы воспринимаем через зрение. Об объективности нашего восприятия тоже говорить не приходится — ведь возможности человеческого зрения, слуха и других чувств весьма ограниченны, и оценить их мы самостоятельно не можем.

Мраморный Давид — не живой парень, а кусок камня, которому Микеланджело придал форму, напоминающую нам мужчину (а представление о том, как выглядят мужчины, мы получили из своего жизненного опыта). Если очень близко подойти к Джоконде, вам всё равно будет казаться, что вы видите её нежную, почти живую кожу, прозрачную вуаль и туман вдалеке — но и это по сути абстракция, просто Леонардо да Винчи очень кропотливо и долго накладывал друг на друга слои краски, чтобы создать очень тонкую иллюзию. Более наглядно фокус с разоблачением работает с фовистами и пуантилистами: если вы приблизитесь к картине Писсаро, то увидите не бульвар Монмартр и закат в Эраньи, а множество разноцветных мелких мазков. Иллюзорной сути искусства посвящена знаменитая картина Рене Магритта «Вероломство образов»: конечно, «это не трубка» — это всего лишь удачно расположенные на холсте мазки краски.

Импрессионисты, в чьей компетентности мы сегодня не сомневаемся, были абстракционистами своего времени: Моне, Дега, Ренуара и их друзей обвиняли в том, что они отказались от реалистичного изображения в пользу передачи ощущений. «Небрежные» мазки, заметные невооружённым глазом, «странная» композиция и другие прогрессивные приёмы казались публике того времени кощунственными. В конце XIX века импрессионистов всерьёз обвиняли в «неумении рисовать», вульгарности и цинизме.

Организаторам парижского Салона пришлось повесить «Олимпию» Мане практически под потолком — слишком много нашлось желающих плюнуть в неё или проткнуть полотно зонтом. Сильно ли эта ситуация отличается от инцидента 1987 года в амстердамском музее Стеделийк, когда мужчина напал с ножом картину «Кто боится красного, жёлтого и голубого III» абстракциониста Барнетта Ньюмана?

Не пренебрегайте контекстом

Лучший способ прочувствовать произведение абстрактного искусства — встать перед ним и смотреть, смотреть и смотреть. Некоторые работы могут погрузить зрителя в глубокие экзистенциальные переживания или экстатический транс — чаще всего такое происходит с картинами Марка Ротко и объектами Аниша Капура, но подобный эффект могут оказывать и работы неизвестных художников. Хотя эмоциональный контакт важнее всего, отказываться от чтения этикеток и знакомства с историческим контекстом не стоит: название не поможет вам понять «смысл» произведения, но может натолкнуть на интересные мысли. Даже сухие наименования вроде «Композиция № 2» и «Объект № 7» кое-что нам сообщают: давая своей работе такое имя, автор призывает нас отказаться от поисков «подтекста» или «символизма» и сосредоточиться на духовном переживании.

История создания работы тоже важна: скорее всего, если вы узнаете, когда и при каких обстоятельствах было создано произведение, вы разглядите в нём что-то новое. Прочитав биографию художника, заботливо подготовленную для вас кураторами музея, спросите себя, какое значение могло иметь это произведение в той стране и в то время, когда работал его автор: тот же «Чёрный квадрат» производит совсем другое впечатление, если вы что-то знаете о философских течениях и искусстве начала XX века. Ещё один, менее известный пример — серия «Сигнальные системы» пионера русской послевоенной абстракции Юрия Злотникова. Сегодня цветные кружочки на белом холсте не кажутся революционными — но в 1950-е, когда официальное искусство выглядело примерно так, абстракции Злотникова были настоящим прорывом.

Притормозите

Всегда лучше уделить внимание нескольким приглянувшимся вам работам, чем пробежать по музею галопом, пытаясь объять необъятное. Профессор Дженнифер Робертс из Гарварда заставляет своих студентов смотреть на одну картину по три часа — от вас, конечно, никто не требует такой стойкости, но тридцати секунд на картину Кандинского явно не хватит. В своём манифесте — признании в любви абстракции известный арт-критик Джерри Зальц называет гипнотические полотна Ротко «буддийским телевидением» — подразумевается, что вглядываться в них можно бесконечно.

Повторите это дома 

Лучший способ проверить крамольную мысль «я могу нарисовать не хуже», которая порой возникает и у профессиональных искусствоведов, — провести эксперимент в домашних условиях. Будет интересно и в обратной ситуации — если вы побаиваетесь браться за краски из-за «неумения рисовать» или «отсутствия способностей». Неспроста именно абстрактные техники чаще других используют в арт-терапии: они помогают выразить сложные ощущения, для которых трудно подобрать слова. Для многих художников, страдающих от внутренних противоречий и собственной несовместимости с внешним миром, абстракция стала чуть ли не единственным способом примирения с действительностью (кроме наркотиков и алкоголя, конечно).

Абстрактные работы можно создавать с помощью любых художественных материалов — от акварели до дубовой коры, так что вы наверняка найдёте технику, которая придётся вам по душе и по средствам. Пожалуй, не стоит сразу начинать с дриппинга, знаменитой техники Поллока — заляпаете краской себя и всё вокруг.

Если под рукой есть дети — обязательно привлеките их к процессу: практика показывает, что дошкольники гораздо быстрее улавливают суть абстракции, чем скептически настроенные взрослые (а людям младше пяти просто нравится размазывать краску — и такая живопись действия тоже имеет право на существование). Опираться можно на отличную книгу Франсуазы Барб-Галль «Как говорить с детьми об искусстве» — приведённый в ней разбор картины Мондриана «Композиция с красным, синим и жёлтым» для самых маленьких не стыдно почитать и взрослым.И при создании собственных абстрактных работ, и при знакомстве с признанными мастерами главное — присутствовать в моменте и ощущать радость от собственных интеллектуальных усилий. Абстракция настолько субъективна, что утончённые знатоки искусства и случайные зрители оказываются перед ней на равных. Нет «правильного» и «неправильного» способа прочувствовать абстрактное произведение — а значит, можно не бояться ошибиться.

В статье использованны работы Полины и Евгения Заремба, которые вы можете увидеть и приобрести в галерее "Частная коллекция".